|
1. |
|
|
|
|
орлы улетают на ощупь,
минуя минуты и дни,
рок-музыка может попроще,
а может и через огни.
а может и через пожары,
без жизни упасть и молчать,
на линии фронта по-старому,
стрелять, молиться и ждать.
на линии жизни - больницы,
потери, разорванный крик,
пылает ночная столица,
и много так общих улик.
а скорбь одноразовым эхом,
инъекцией времени пусть,
война возбуждается грехом,
где топится липкая грусть.
вся ночь, как одна голограмма,
весь день, как исписанный лист,
ведущий закончит программу,
спасет двух фанатов таксист.
и мы, окруженные фейком,
с цветами, слезами, огнем,
пять наших солдат, на востоке,
погибших, по-прежнему ждем.
|
|
2. |
|
|
|
|
на полуcогнутых следы от плети,
и ржавой клетки дверь тугая,
все это закопают дети,
сбежав из дома, как из рая.
открытый воздух будет сладок,
нагроможден событий рваных,
а позже выпадет осадок,
что ретранслируют с экранов.
ты точишь нож, словами мечешь,
и запиваешь сладость горьким,
перевираешь чьи-то речи,
и в мыслях лишь недоговорки.
так хочет год, эпоха жаждет,
так стадо выгула желает,
и где-то в будущем, однажды,
все надоест, все умолкает.
|
|
3. |
|
|
|
|
они спят на земле, под кафе-баром "эрика",
забиты окна магазина "продукты", не видно никакого берега,
рядом идут поезда с теплым чаем,
они разного пола, их никто не встречает.
молчание стало их молитвой, наружу лишь спазм земли,
между победой и битвой лежат эти двое, совсем одни.
без минимальных зарплат и кредитных гарантий,
вдали от смелых солдат и отмены размытых санкций,
брюхом прижавшись к земле, на виду у эрекции неба,
прохожий, они не на дне, просто хочется свежего хлеба.
и залатать октября ножевые, что зажить не могут никак,
и слова их совсем простые, вдали от линии злых атак.
смотри и не сомневайся, закрыть не сможешь лицо,
беги, уходи и прощайся, они проснутся зиме назло.
|
|
4. |
|
|
|
|
навстречу идет коллектив детей,
собака несет в зубах, убегая,
то, что осталось ей от людей,
умирать одной, без ноги, страдая.
ей отстрелили ногу тогда,
где у собачей будки,
кровью сполна захлебнулась весна,
и пролежала целые сутки.
потом был тот старый дом,
старик, подневольный и пьяный,
вода и слова - еще поживем,
и время, что зализало раны.
завтра не будет так, как хотел,
что-то нарушит, кто-то застрелит,
да и воздушный шар улетел,
а собака все ищет памяти берег.
|
|
5. |
|
|
|
|
человек, звучит вроде гордо,
а может когда-то звучало,
затянутый по самое горло,
заткнувший забралом хлебало.
размноженный и расторопный,
закрытый и вырваный зверь,
не скомканный,пока не лопнет,
извечно гонимый за дверь.
неизданный и недвижимый,
как воздух, везде и всегда,
кровавый, любимый, ранимый,
за счастьем по плану беда.
терпением изнеможденный,
изжеванный и наотрез,
истертый и не побежденный,
на штуки, на пробу, на вес.
|
|
6. |
|
|
|
|
этот дождь просто стуком зовется,
эта ночь не наточит ножи,
эта исповедь завтра протрется,
что потом? не молчи, расскажи?
даже лето немеет оскомой,
изуверствами полон оскал,
и соседи уже не знакомы
не донес, позабыл, расплескал.
по кривой направляется время,
неуверенный липкий мешок,
и уже не останется с теми,
кто забудет размытый стишок.
только зыбкое вырвется с корнем,
только смежное станет молчать,
и не будет живое покорным,
а лишь будет утробно кричать.
|
|
7. |
|
|
|
|
прохожий незрячий,
с лиловой высотки,
дождись своей сдачи,
с бутылкою водки,
ползи до границы,
удела и страха,
они не оценят такого размаха.
сцедив спертый воздух,
лакай дни недели,
все рвы и борозды,
к утру поседели.
а сон неизменно
жевал свои стены,
степенно, утробно,
не зная измены.
|
|
8. |
|
|
|
|
этот дождь просто стуком зовется,
эта ночь не наточит ножи,
эта исповедь завтра протрется,
что потом? не молчи, расскажи?
даже лето немеет оскомой,
изуверствами полон оскал,
и соседи уже не знакомы
не донес, позабыл, расплескал.
по кривой направляется время,
неуверенный липкий мешок,
и уже не останется с теми,
кто забудет размытый стишок.
только зыбкое вырвется с корнем,
только смежное станет молчать,
и не будет живое покорным,
а лишь будет утробно кричать.
|
|
9. |
|
|
|
|
тебя еще не спросили,
а ты комментарий дал,
заткнись, его все убили,
а ты рисовал мурал.
нелепый, нерукотворный,
завернутый в рев толпы,
хромой, как и все софтпорно,
под праздник общей беды.
топтался, писал доноcы,
подписывал, все, что мог,
в ответах на все вопросы,
ты стал так не одинок.
и время побитой блядью,
искало дорогу вспять,
прикрывшись чужой тетрадью,
что лучше не открывать.
|
|
10. |
|
|
|
|
что не догорит, то дотлеет,
что не наше, будет ничьим,
наручниками к батарее,
не выстроить третий рим.
растоптанный, уцелевший,
скелета эскиз всего,
рассвета не дотерпевший,
без тени разбил окно.
наружу и наизнанку,
совсем усредняя бег,
с последнего полустанка,
родившийся человек.
|
|
11. |
|
|
|
|
на землю это непривычно,
на небо это ни к чему,
ты думал выглядеть эпично,
они готовили войну.
молекулы давили быстро,
стирали память наугад,
потом облили из канистры,
и подожгли твой солнцеград.
на пепелище было тихо,
там было некому кричать,
и бесполезен будет выход,
когда привычнее молчать.
|
|
12. |
|
|
|
|
смерть это тоже флешмоб,
спертый низвергнутый спазм,
залпом, в режиме нон-стоп,
кровью смывая оргазм.
заупокойные дни,
заиндевелая ночь,
город распял чьи-то сны,
брось, умолчи, обесточь.
загороди от границ,
выверни и закопай,
в мягкое вставь пару спиц,
сплюнь, отмолчи, не мечтай.
так отступится нельзя,
будет неправильный тон,
вражеским хором друзья,
ждут фейерверк у окон.
|
|
13. |
|
|
|
|
каждую ночь над моим домом летит самолет,
в незрячей тиши не слышно даже шагов,
не врет себе даже самый юный пилот,
в отрыве от кладбища наших разодранных снов.
он не ученик, сансара с нирваной в пути,
на глаз не отмерить разломы и трещины дня,
искра полыхнет и в воронку небес улетит,
а он так и будет лететь ночью мимо меня.
|
|
14. |
|
|
|
|
смерть это тоже флешмоб,
спертый низвергнутый спазм,
залпом, в режиме нон-стоп,
кровью смывая оргазм.
заупокойные дни,
заиндевелая ночь,
город распял чьи-то сны,
брось, умолчи, обесточь.
загороди от границ,
выверни и закопай,
в мягкое вставь пару спиц,
сплюнь, отмолчи, не мечтай.
так отступится нельзя,
будет неправильный тон,
вражеским хором друзья,
ждут фейерверк у окон.
|
|
15. |
|
|
|
|
город - фантом будет выть на удачу,
стая собак растерзает кота,
эти ублюдки не многое значат,
в деле, где будет виновна беда.
очный катарсис берет за живое,
трупы блужданий, молекулы дна,
на остановке останутся трое,
завтра, сегодня и тень от вчера.
|
|
16. |
|
|
|
|
небо, как кофе, секторами участка,
дороги дуга, геометрия взгляда,
весна ждет предварительных ласк,
и как-то не хочет никакого парада.
|
|
17. |
|
|
|
|
за полчаса до новой весны,
ты затянешь день покрепче,
о чем-то большем будут сны,
наверно станет где-то легче.
но развернется и уйдет,
тот воздух, что украли вяло,
всегда и вновь наоборот,
росло, сажало, увядало.
|
|
18. |
|
|
|
|
по кривому пути, лунной походкой,
отмеряя шаги, перевернутой лодкой,
зачерпнувши реки, растворяемой морем,
не излить, не принять всю историю горя.
наколенники дней, без вопросов ответы,
между строк не обнять ни про то, ни про это.
ни малейшего сна, ни коптящего воска,
да на ощупь огни, не банально, но плоско.
старый гордый бульвар лабиринтом оскалов,
свет столбов наповал, перебои с накалом,
редкий борт и штурвал, накатившие волны,
ночи пьяный квартал, редкий крик преисполнен.
|
|
19. |
|
|
|
|
среди шепота липких улиц,
постмодернизм-калека,
ползает, весь сутулясь,
в образе человека.
дамы, бомжа и шлюхи,
сына, отца, ребенка,
дело не в праздной скуке,
рвется всегда, где тонко.
на предпоследнем залпе,
по перекресткам сонным,
будет утерян сталкер,
так и не став покорным.
минное безобразие,
среди курортной брани,
смолкнет с последней фразой,
когда черед настанет.
|
|
20. |
|
|
|
|
по кривому пути, лунной походкой,
отмеряя шаги, перевернутой лодкой,
зачерпнувши реки, растворяемой морем,
не излить, не принять всю историю горя.
наколенники дней, без вопросов ответы,
между строк не обнять ни про то, ни про это.
ни малейшего сна, ни коптящего воска,
да на ощупь огни, не банально, но плоско.
старый гордый бульвар лабиринтом оскалов,
свет столбов наповал, перебои с накалом,
редкий борт и штурвал, накатившие волны,
ночи пьяный квартал, редкий крик преисполнен.
|
|
21. |
|
|
|
|
это новый лонгплей на вечер,
а на утро лишь крик рассвета,
он конечно давно предтеча,
и к финалу сползает лето.
усыпит календарь штрихкодом,
выходные подменой спазма,
а войну не простит природа,
для нее все не так опасно.
и мелькает лишь тизер завтра,
на сегодня смотря украдкой,
ктулху съест своего лавкрафта,
но осадок не станет сладким.
и на исповедь тон не тянет,
ударения мятой паствой,
ночь за днем плыть не перестанет,
это тоже не так опасно.
|
|
22. |
|
|
|
|
среди шепота липких улиц,
постмодернизм-калека,
ползает, весь сутулясь,
в образе человека.
дамы, бомжа и шлюхи,
сына, отца, ребенка,
дело не в праздной скуке,
рвется всегда, где тонко.
на предпоследнем залпе,
по перекресткам сонным,
будет утерян сталкер,
так и не став покорным.
минное безобразие,
среди курортной брани,
смолкнет с последней фразой,
когда черед настанет.
|
|
23. |
|
|
|
|
за полчаса до новой весны,
ты затянешь день покрепче,
о чем-то большем будут сны,
наверно станет где-то легче.
но развернется и уйдет,
тот воздух, что украли вяло,
всегда и вновь наоборот,
росло, сажало, увядало.
|
|
24. |
|
|
|
|
эта ночь тратит тебя сполна,
пальмира стоит,но горит земля,
эти фразы - реплики на весу,
я возьму без спроса и унесу.
wi-fi солнца не учел пароль,
каждый год из цифр и рядом ноль,
и надежда каплями из глазниц,
этот город давится спазмом лиц.
герои дня из гранитных плит,
ты живой и оно иногда болит,
без отвода и давления на эфир,
а война все равно выбирает мир.
и комками сдавливая тишину,
осень все одно подожгет весну,
через смех, оскалы и липкий снег,
потому что в будущем человек.
|
|
25. |
|
|
|
|
здесь никого не жалко, без причин,
ни женщин, ни детей, ни стариков,
нажраться рьяно чередой кончин,
отрыжкой станет снова - будь готов.
развеять прах, истлеть под манифест,
написанный отрубленной рукой,
и повторять пока не надоест,
чтоб выпить море надо стать рекой.
а там опять все повторится вспять,
сквозь череду и очередь глазниц,
и белка мертвая все также будет ждать,
своих убийц сквозь память стертых лиц.
|
|
26. |
|
|
|
|
молчу языком оккупанта,
кварталы рисуя шагами,
кого завлекают с азартом.
не станут калечить ногами.
за паузой будут припевы,
без интро не выцедят коду,
молчание будет без гнева,
такая у наших природа.
немые лекала на стенах,
и ворох пустых обещаний,
история пишется в генах,
без пауз и без содроганий.
|
released February 10, 2018
все тексты - Саша Пролетарский.
обложка - SADAN, робота "шпроти".
запись - октябрь 2017 г.
